Школа как картина с разными оттенками

– Какими были первые недели в новой должности?

– Интересными! Я попала в неизвестную мне среду – новый город, школа, люди. Сталкиваясь с чем-то неведомым, мы начинаем более активно думать, что и как делать.

– Вы и раньше работали в школе нацменьшинств. Каковы их общие признаки? Чувствуете ли отличия между старой и новой школами?

– В старой школе воспитанники были помладше – от дошкольников до 9-классников. А нынешняя школа – средняя, здесь учатся взрослые ребята, и это сразу чувствуется. Вот главное отличие. Сейчас все школы нацменьшинств стоят перед вызовом – нам предстоит переход на государственный язык обучения.

– Насколько к этому готовы учащиеся и педагоги 2-й средней?

– Я пока знакомлюсь и наблюдаю, беседую с коллегами и детьми, ко мне приходят родители. Пока не планирую что-то радикально менять. Важно понимать, что школа работала и показывала хорошие результаты. Надо ценить вложенный труд, но также понятно, что мы должны идти вперёд, развиваться – иначе нельзя. Я не проводила опросов, но во время бесед у меня сложилось впечатление, что дети готовы к переменам. Я веду два факультативных занятия по латышскому языку в 9-х классах, так как в этом году ребята впервые будут сдавать все экзамены на государственном языке. На первых занятиях увидела заинтересованных, позитивно настроенных молодых людей, которые хотят получать дополнительные знания. Что касается учителей, то их уровень знаний латышского отличается, но педагоги мотивированы его повышать. Мы подходим к вопросу очень прагматично – это работа, которая всегда играет важную роль в жизни человека. Надо выполнить конкретные дела. С языком дело обстоит как и со всеми остальными навыками. Порой, сидя на диване, смотрю выступления фигуристов или спортивные танцы и радуюсь мастерству людей, думая: я тоже так хочу! Но, чтобы танцевать столь же искусно, надо как минимум встать с дивана и сделать первый шаг. Так же обстоит с владением языком. Им надо постоянно пользоваться.

– Планируются ли какие-то меры поддержки для учителей, которым надо улучшить знания языка?

– Мы планируем организовать курсы; думаю, в Вентспилсе наберётся группа педагогов из нескольких школ. Обратившись к коллегам на педсовете, я сказала, что лучшая поддержка – разговаривать друг с другом по-латышски! Это будет самая непосредственная помощь. Русские коллеги обсуждают со мной рабочие вопросы по-латышски, и это здорово! Я и детям сказала: если, зайдя в магазин, на бейджике продавца видите, что её зовут Илзе или Даце, говорите по-латышски! Ребята рассказали, что общаются на государственном языке, например, на тренировках. Все возможности надо использовать. В то же время важно ценить и уважать родной язык! Языки определяют широту нашего самосознания.

– Управление образования очень долго искало директора 2-й средней школы, несколько раз объявляло конкурсы. Что побудило Вас подать заявку?

– Скажу честно: о конкурсе знала, но абсолютно не рассматривала Вентспилс в качестве варианта устройств на работу. Ко мне обратилась заведующая Управлением образования и предложила принять участие в конкурсе, чему я сильно удивилась. Решение подать документы далось непросто. Оно стало результатом продолжительных размышлений, бесед с семьёй. В итоге я рискнула.

– Вы столкнулись с реорганизацией Елгавской 2-й основной школы, в которой были директором.

– В результате реорганизации учебное заведение ликвидировали, и весь коллектив 28 июня встал на биржу труда. Мы все оказались безработными.

– Были ли у Вас другие планы на этот учебный год?

– Ни о чём особо не задумывалась, поскольку с чисто человеческой точки зрения была измотана реорганизацией. Думала: посмотрю, как будет развиваться ситуация. Я уже в том возрасте, когда не приходится кому-то что-то доказывать. У меня был период выжидания. Я никуда не подавала документы, в т. ч. на место учителя. Внутри был покой.

– Каковы первые впечатления о Вентспилсской 2-й средней школе?

– Приехала сюда в самом конце августа. Светило солнце, машина остановилась на ул. Кулдигас, 56, и я увидела Замок света. Именно такое у меня возникло впечатление: уникальный, фантастический свет.

– Сохранились ли эти ощущения?

– Чувство света во мне осталось. Однако, как известно, в любой школе возникают рабочие ситуации, которые постоянно требуют решений. В учителях есть свет, ведь в противном случае невозможно заниматься этой профессией. Внутри себя воспринимаю школу как большой дворец и на эмоциональном уровне вижу общую картину в виде художественного полотна. В каждой картине сотни оттенков. Их надо уметь понимать и отличать. Школа стоит перед большим испытанием. Надо развиваться и думать, что можем предложить учащимся. Мы все, начиная от дежурного и заканчивая родителями, – звенья одной цепи. Мы сродни шестерёнкам в часах – если каждый друг друга поддерживает, обсуждает насущное, всё идёт как надо.

– Почему в своё время Вы решили стать педагогом?

– Когда училась на филологическом факультете университета, у нас была практика в школе. Это было время, когда все должны были получить среднее образование, и создавались так называемые рабочие классы. Мы знаем, что дети разные: одни могут учиться в старших классах, другие – нет. Я вела урок на тему Райнис и Аспазия. Задавала вопросы, но в классе стояла тишина – реакции никакой. Пришлось самой отвечать на свои вопросы. После урока сказала однокурсницам, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за какие коврижки не стану работать в школе. Господь лишь улыбнулся, ведь судьба сложилась так, что срочно понадобилось устраиваться на работу, а место предлагали только в школе. Так я всю жизнь там и тружусь. Первым учебным заведением для меня стала Балтинавская христианская специальная школа-интернат, где учатся дети с очень особыми нуждами. Работа там стала проверкой на прочность меня как учителя и как человека. Я сама родом из Балтинавы, расположенной в десяти километрах от границы с Россией. Это дом моей души. В этой школе отработала с 1992 по 1998 год. Потом мы вернулись в Елгаву, и я стала учительницей начальных классов во 2-й основной школе.

– Сейчас в Вашем новом учебном заведении открылся класс с коммерческим уклоном. Какие первые выводы можно сделать?

– Должна поблагодарить коллег Олега Михайлова и Аллу Китаеву – пионеров этой программы, а также всех учителей, которые работают в этом классе. При виде горящих глаз педагогов понимаю, что и у детей горят глаза. Рада, что на эту программу поступил ученик из латышской школы. Наша задача заключается в том, чтобы предлагаемые средними школами корзины интересовали не только местных детей, но и ребят из региона и, кто знает, возможно из Даугавпилса. Сохранение старших классов – ответственная работа для всего коллектива. Мы знаем, что каждая школа борется за детей. Чтобы сохранить свою жизнеспособность, нам надо набирать по два 1-х класса. Весь коллектив отвечает за то, как мы работаем и существуем.

– В последние годы многие учащиеся школ нацменьшинств переходят в латышские. Думаете ли Вы, что смена пропорции языков обучения остановит эту тенденцию?

– Думаю, да. При условии, что предметы в школах нацменьшинств будут преподаваться качественно и профессионально на государственном языке. Если, например, учитель химии, физики, математики сам плохо владеет латышским, конечно, это нехорошо. В таком случае семья предпочтёт гимназию или другую латышскую среднюю школу. Думаю, в новом учебном году мы откроем 1-й класс латышского потока. Когда русские дети учатся в латышской школе, это нормально, ведь мы знаем, что всё образование постепенно перейдёт на государственный язык. Однако не все латышские школы готовы принимать детей из русских семей. Иногда у одноклассников возникает недоумение. Всегда следует сохранять уважительные отношения друг к другу. Это важно и в обычной жизни. От полицейских или врачей мы ожидаем уважительного и профессионального отношения. Оно должно проявляться в любой сфере, и школы не исключение.

– Есть ли Вас идеи, что можно внедрить или изменить в школе?

– Я отдаю дань уважения всему, что уже проделано, традициям! Не думаю, что мне сейчас нужно что-то менять. Пока я пребываю в состоянии наблюдателя. Мы все вместе, сидя за круглым столом, будем решать – что и как менять. Я не стану навязывать свои идеи. Нам уже удалось решить вопрос школьного хора – два года его не было, а теперь предпринимаются первые шаги, чтобы его возродить.

– Как Вам живётся в Вентспилсе?

– Оказалось, что здесь совсем иная климатическая зона. В Вентспилсе постоянно дует ветер, и погода меняется по пять раз на день. Для меня это большая неожиданность. Если в Земгале с утра светило солнце, можно было быть уверенным, что ясная погода простоит до вечера. Здесь ситуация иная: смотрю из окна дома – светит солнце, а стоит дойти до машины – уже льёт дождь. Меня поражает местная природа. Когда ещё было тепло, однажды вечером я наблюдала прекрасный закат. Когда солнце склонялось за горизонт, в одном мгновение оно мне напомнило кофейную чашечку с блюдцем. Стараюсь почаще бывать на природе, так как придерживаюсь зелёной философии. Природа придаёт мне сил, энергии, утоляет печали. Мне жалко каждую собачку и кошку, и я готова спасать весь мир.

Кстати, в первый день пребывания в Вентспилсе я... заблудилась. Мне показалось, что Вентспилс – огромный город. Первые полторы недели ездила с навигатором. Сейчас уже приблизительно понимаю, что где находится. Сначала мне казалось, что автостанция располагается где-то далеко. Потом однажды вечером иду и понимаю, что она совсем рядом с Сарканмуйжас дамбис, где я живу. Но выходные я провожу дома – в Елгаве и Балтинаве, которые находятся в 550 км от Вентспилса. Иначе пока нельзя.

Оплаченная информация