Музыкант, меняющий представление об аккордеоне

– Как Вы в целом?

– Всё в порядке. Несмотря на необычное время пандемии, моя творческая жизнь очень насыщена. Да, конечно, стало меньше концертов, сократились возможности сходить куда-нибудь, зато гораздо больше времени, чтобы познавать взаимодействие звука и музыки, делать то, на что у меня раньше не всегда хватало часу.

– Возможно, Вы не очень хорошо знакомы с вентспилсским зрителем. С какими эмоциями ожидаете воскресного концерта?

– Я играю на аккордеоне; уверен – этот музыкальный инструмент известен многим, однако могу гарантировать, что вентспилсский зритель увидит и услышит на концерте то, чего раньше не видел и не слышал. Я хочу изменить представление о том, какую музыку можно исполнять на аккордеоне. Занимаюсь этим как минимум последние 30 лет. Намерен показать, что столь распространённый классический инструмент способен измениться в моих руках. Мне нравятся вызовы.

– Можете ли рассказать, какую музыку исполняете?

– Я не хочу ставить свою музыку в рамки. Для меня это просто музыка, которую я также могу назвать музыкой Киммо Похьонена. В некотором смысле я попытался создать свой собственный музыкальный жанр, не наделяя его определёнными признаками. Я выступал на многих фестивалях классической, джазовой, электронной, экспериментальной, мировой музыки, и не возникало никаких препятствий для исполнения разных жанров на аккордеоне. Я много выступал на джазовых фестивалях, но моя музыка не имеет ничего общего с джазом. Я не могу поместить свою музыку в рамки, не хочу проводить границы. Это музыка без границ.

– Почему решили играть именно на аккордеоне?

– Всё пошло с детства. Хотя мой отец был автомехаником, ему очень нравилось играть на аккордеоне. Мы жили в небольшом посёлке, где я начал изучать инструмент в местном клубе, я также увлёкся народной музыкой. В 70-х годах в Финляндии редко кто играл на аккордеоне, поскольку считалось, что это инструмент для пожилых. Позже, когда понял, что хочу связать жизнь с музыкой, сначала решил пойти по пути классики, но в Музыкальной академии Сибелиуса обратился к мировой музыке, а потом буквально влюбился в аккордеон. Некоторое время исполнял всем известные произведения, однако вскоре понял, что жизнь слишком коротка, чтобы повторять прошлое – надо делать делать то, что ведёт к будущему. Надо сказать, отец не особо порадовался тому, что я начал делать на сцене, зато мама в восторге (смеётся).

– Порой Вас сравнивают с шаманом на сцене…

– В период классической музыки я играл без нот, импровизируя. Мне нравится погружаться в звук, позволяя ему течь и уходить в никуда, в глубину. Концерт – это всегда своего рода погружение в самого себя, позволяющее изучить и прочувствовать обмен энергией со зрителем. Можно назвать это ритуалом шаманизма, но в любом случае, в первую очередь я так самовыражаюсь.

– Как Вы научились столь своеобразно владеть аккордеоном?

– По натуре я крайне нетерпелив. Быстро устаю сам от себя, от однообразия. Мне показалось скучным воспринимать аккордеон просто как инструмент. Всегда хотелось воплотить в нём свой характер. Мне нравится изучать звук, люблю использовать музыкальный инструмент наряду с электроникой, ведь есть так много способов извлечь нечто новое. Рад, что могу постоянно создавать оригинальную музыку. Свой последний сольный проект Uzone, который также представлю вентспилсскому зрителю, ещё совершенствую – может, лет через пять он будет готов. Но пока я доволен тем, чего достиг и что открыл благодаря аккордеону. Мне нравится удивлять себя и слушателя, постоянно улучшать исполнение, сочетая звук, изображение и свет. Это моя страсть.