Мария Кузмане: «Меня должны видеть и слышать!»

– Какой была Ваша жизнь до того, как переехали в Вентспилс?

– Я родилась в Видземе – в Рижском районе, в Ропажи. Училась в Ропажской средней школе. В 1969 году закончила школу и поступила в Лиепайский педагогический институт, на факультет латышского языка и литературы. После окончания института начала работать в Виргасской основной школе в Лиепайском районе. Вышла замуж. А в 1979 году перешла работать в Приекульскую среднюю школу в том же Лиепайском районе. Там я проработала сорок лет. В 2000 году получила степень магистра в управлении педагогической работой. А в 2009 году вышла на досрочную пенсию. Это было время экономического кризиса, когда урезали зарплаты, и я посчитала, что выгоднее выйти на пенсию. В том же году жизнь сделала очередной поворот, я познакомилась со своим нынешним мужем и переехала жить в Вентспилс. 

– Ваш богатый педагогический опыт может многим помочь в освоении латышского языка.

– Радует, что все, кому я помогала изучать латышский язык, успешно сдали экзамен на необходимую категорию. У меня занималась семья из Украины – папа и две дочки. Старшая в этом году закончила 11-й класс гимназии, младшая перешла в 4-й класс. Папа и дочери разговаривают по-латышски.

– Вы также участвуете в проекте Парвентской библиотеки Языковое кафе для тех, кто хочет практиковать разговорный язык.

– Да, чуть больше года. Из всех, кто начинал, до сих пор продолжают приходить на занятия четверо. Сейчас к ним стали присоединяться новенькие, собираются по пять-шесть человек. Приходил литовец, у которого здесь квартира и который проводит в Вентспилсе отпуск. Темы разговоров определяют сами участники – посещение поликлиники, магазина, встреча подруг в парке, подготовка и празднование дня рождения – всё, с чем они сталкиваются в повседневной жизни. Даю домашние задания, но главный упор – на разговор, общение. На занятиях мы не используем ни компьютеры, ни телефоны, всё общение происходит что называется глаза-в-глаза.

– В школах и вузах сейчас, напротив, максимально используют компьютерные программы и удалённые методы обучения.

– Ситуация в системе образования сейчас не завидная. Могу судить об этом по своим учащимся, которым помогаю осваивать латышский. Кстати, среди них есть и учителя. Все мои ученики сдали экзамен на 60–70% и поступили в среднюю школу, и даже самые слабые набрали не менее 45%, что для них очень хорошо. Некоторые выпускники школ нацменьшинств сейчас учатся в вузах. Каждого, кто приходит ко мне на занятия, я сразу предупреждаю: в течение часа будем интенсивно работать, придётся делать домашние задания. После первого занятия ученик решает: продолжать заниматься у меня или нет. Я учитель старой закалки и по-другому учить не умею.

– На Ваш взгляд, что не так в сегодняшней школе?

– Если учитель на уроке позволяет учащимся не работать, а сидеть в телефоне, то какие могут быть знания! Я спрашиваю у них: чем вы занимаетесь на уроках латышского языка, что изучаете, где ваши записи в тетрадях? А они мне в ответ: у нас всё в телефонах! Контрольные работы – в телефонах. Я спрашиваю: а как вы готовитесь к контрольной работе, покажите материал, по которому вы готовитесь. Им нечего мне показать! Откуда же будут хорошие результаты на экзаменах?! Не могу принять, что, написав контрольную работу, ученик не видит своих ошибок, а только узнаёт оценку. А как же работа над ошибками? Когда я работала в школе, у меня была своя система. После проверки я возвращала контрольные работы учащимся, чтобы они к следующему уроку исправили ошибки. Если возникали проблемы с исправлением, ученик мог прийти ко мне на консультацию. Чтобы переписать контрольную работу, следовало серьёзно подготовиться. 

– В некоторых странах детям в школе не разрешают пользоваться телефоном.

– У нас этого нет, хотя должно быть. Поэтому мне трудно принять нынешнюю систему образования. У меня был совсем иной подход к обучению. Тогда и времена были другие. Мне сейчас говорят: «Что ты понимаешь в сегодняшней школе? Теперь другие времена!» Но сдавать экзамены надо и в эти времена! А результаты красноречиво говорят сами за себя! Я думаю, всё дело в том, что изменилось отношение к образованию – и со стороны учащихся, и со стороны родителей, и со стороны учителей. Как можно вести урок, если дети ходят по классу, бросаются стульями или чем-то ещё? 

– Современные учителя жалуются, что их недооценивают, неадекватно оплачивают их труд. Что Вы думаете об этом?

– Трудно сказать. Я ведь не была ни на одном уроке с тех пор, как вышла на пенсию. Но если учитель просит у меня совета: как справиться с классом, который делает, что заблагорассудится, – то что я могу ответить? Учитель – это миссия, не каждому дано быть учителем. Неудивительно, что многие выпускники педагогических университетов уже после первого года работы в школе чувствуют себя уставшими, измученными и опустошёнными! Но это говорит только о неумении планировать время. А самое трагическое, что учитель идёт на работу, как на виселицу! Не зная, что его ждёт в классе и к чему готовиться. Ну, если так, то лучше собирать вещи и уходить из школы. Нельзя допускать, чтобы учителя в классе унижали! Если педагог позволяет ученикам себя унижать, значит, он не учитель и не на своём месте. Помню, в моё время работы учителем Управление образование организовало семинар на тему: как справиться с неуправляемым классом? Пригласили лектора. А у меня был билет в Лиепайский театр на концерт Раймонда Паулса. И это был мой день рождения. Я не пошла на семинар, а поехала на концерт. Для меня такой проблемы, как неуправляемый класс, никогда не существовало! 

– В то время, когда Вы работали в школе, отношение к учителю было иным. Теперь у учащихся больше прав, чем у учителя.

– К сожалению, сегодняшние школьники хорошо знают свои права, но не обязанности. И это очень плохо. Учитель должен с самого первого урока хорошо понимать и дать понять детям, что получит он сам и что получат учащиеся от их совместной работы. От того, как учитель проведёт свой первый урок, зависит, какими глазами в дальнейшем будут смотреть на него дети. Он должен с первого урока твёрдо и крепко стоять перед классом и не допускать, чтобы класс взял над ним верх. Я этого никогда не допускала. У меня всегда был индивидуальный подход к уроку, и дети это ценили.

– Вы встречаетесь с бывшими учащимися?

– Сейчас уже нет. А когда жила в Приекуле, регулярно встречались на слётах выпускников, они приезжали ко мне в мои дни рождения и на День учителя. Кстати, в Вентспилсе тоже живут и работают мои ученики – прокурор, фотограф. Я воспитала семь учителей латышского языка и литературы, двое из них до сих пор работают в Приекульской школе. Кто-то вынужден был уйти с работы, потому что закрыли школу. К примеру, моя ученица из первого выпуска 1987 года. Она преподавала латышский язык и литературу в Эмбуте, стала директором. А потом школу ликвидировали, и бывшая директор стала заниматься своим хозяйством, выращивать пряности. Ездили к ней на экскурсию с обществом пенсионеров.

– Почему Вы выбрали профессию учителя? Было с кого брать пример?

– Не скажу, что у меня были особенные учителя латышского языка и литературы. Но мне всегда было интересно: а как бы я провела урок, что бы сделала иначе, чем мой учитель? В те времена на уроке у учителя были только бумага, мел и доска. Больше ничего. Я всегда понимала, что детям надо разрешить свободно проявлять себя, но, чтобы это имело смысл и обоснование. Я всегда задаю вопрос: и что с того? Спрашиваю у подростков: как вы провели выходные? Они отвечают: ходили по городу. Как вам это нравится? Они ходили по городу с десяти утра до десяти вечера! Я спрашиваю: и что с того? «Ничего, – отвечают. – Просто дышали свежим воздухом». Хорошо, можно и так, но ради чего? Для здоровья, занятий спортом, развлечений? Спрашиваю: а дома какие-то обязанности есть? Например, убрать свою комнату, полить цветы, проведать бабушку. Отвечают: нет никаких обязанностей. Так же и в школе. Они не говорят: мы учимся в школе, а говорят: мы ходим в школу. А зачем вы туда ходите? Ответа нет. 

– О чём это говорит?

– О многом – об обществе в целом, о школе, о каждом ребёнке как индивидууме, о его ответственности, об ответственности родителей. Я спрашиваю у подростков: когда вечером собирается вся семья дома, вы обсуждаете, как прошёл ваш день в школе? Нет. Оказывается, и дневников сейчас нет. Вся информация в телефоне, в Э-классе. А заглядывают ли родители в этот Э-класс – неизвестно. Ребёнок должен с детского сада чувствовать, что он не безразличен своим родителям, что они интересуются его развитием, а не только тем, что он хочет съесть на обед.

– Вы любили свою работу?

– Я была внутри неё, это была моя стихия. У меня была своя индивидуальная система зачётов. После каждой пройденной темы учащиеся сдавали устный зачёт. У меня были блочные уроки – по два-три урока вместе, и мы успевали многое усвоить, а дети учились устно излагать свои мысли, мы обсуждали материал. На уроках литературы мы могли петь, танцевать, играть театр. И это всё служило усвоению программного материала. Сейчас ничего этого нет, и не удивительно, что школьники не умеют излагать свои мысли, связно отвечать на вопросы учителя. Проверка знаний и усвоенного материала проходит в форме тестов. Я довольна тем, что мои нынешние ученики показывают хороший результат. Для меня всегда важен результат моей работы. По такому же принципу действую и в обществе пенсионеров. У нас много кружков. Я всегда говорю руководителям кружков: если от вас люди уходят, значит, вы делаете что-то не так; если к вам приходят новые участники даже тогда, когда уже нет больше свободных мест, значит, ваша работа приносит хороший результат. 

– Как Вы думаете, почему сениоры столь активны? У них больше свободного времени? Или хотят успеть ещё чего-то достичь?

– У этой медали две стороны. Одним действительно нужна активная общественная жизнь и после выхода на пенсию. А другие хотят получить выгоду только для себя. Они так и говорят: мы пришли к вам, чтобы ездить на экскурсии и бесплатно посещать бассейн. Сейчас мы не принимаем в общество всех желающих. Смотрим, ради чего человек хочет вступить в общество, что может дать. Тех, кто активно участвует в жизни общества, я называю золотым фондом. Помимо кружков, большой популярностью пользуются экскурсии, в которые мы ездим пять раз за сезон.

– Вы уже 15 лет вентспилсчанка. Как смена места жительства повлияла на Вашу жизнь?

– Всё зависит от человека: насколько ты хочешь быть активным и вовлечённым. Приекуле – маленький город. Но я нашла себя там – была учителем, заместителем директора школы, руководила методическим объединением учителей латышского языка и литературы всего Лиепайского района. Я была там кем-то. Здесь, в Вентспилсе, я тоже нашла себя, здесь я тоже кто-то. По-другому не умею. Если меня не видят и не слышат, значит, меня нет. Я должна быть кем-то, меня должны видеть и слышать. Ради этого стоит жить! В любом возрасте.