Интервью с Армандом Виюпом и Даце Мейере: Нашли вторую половинку

– Как так получилось, что Вы отхватили одну из самых красивых девушек Латвии?

Армандс: – Даже не знаю. Но Вы сказали правильно – одну из самых красивых девушек в Латвии. Как это произошло? Мы уже были знакомы...

Даце: – …довольно много лет.

Армандс: – Когда Даце бывала в Вентспилсе, мы встречались в компании писателей и переводчиков.

Даце: – Мы – положительное последствие ковида.

Армандс: – Да, это точно. Когда Даце в 2020 году приехала в Дом писателей и переводчиков, как раз во время пандемии...

Даце: – Летом. Хотя до этого я никогда не останавливалась там летом.

Армандс: – Мы стали больше бывать вместе и поняли, что у нас общий взгляд на жизнь. Хотя есть, конечно, некоторые моменты, по которым наши точки зрения расходятся.

Даце: – К счастью! (смеётся)

Армандс: – Потом постепенно отношения переросли в такие, какие люди ищут долгие годы и даже десятилетия. Мы нашли свою настоящую вторую половинку. Так оказалось, что ковид способен объединять людей.

– Как красиво...

Даце: – Да, эпидемия может дать что-то хорошее. Выяснилось, что есть человек, который не действует мне на нервы. В принципе, я не очень люблю людей, особенно когда надо находиться рядом с ними долгое время.

Армандс: – А я люблю людей, люди есть люди. Модели отношений, которые формируются, различны.

– Даце, но можно и так сказать – вы давно знали друг друга?

Даце: – Раньше я каждый год не меньше месяца проводила здесь, в Доме писателей и переводчиков, обычно зимой. Я также ходила на концерты, когда программу в Юрас варты и концертном зале курировал Микс Магоне. Тогда мы время от времени вместе выпивали вино, общий круг общения у нас достаточно широк.

– Итак, до 2020 года и ковида вы оба уже знали друг друга.

Армандс: – Да-да-да.

Даце: – Нас познакомила Майма, моя коллега-переводчица.

Армандс: – Майма Гринберга, которая переводит с эстонского на финский.

– В Вентспилсе?

Армандс: – Кажется, в Риге.

Даце: – У гуманитариев круг знакомых пересекается.

Армандс: – Встреча с Даце доказала моё слияние с Курземе. Я был рижанином в третьем поколении с видземскими корнями. Когда 23 года назад переехал в Вентспилс, пришлось адаптироваться к менталитету местных жителей. Не скажу, что было очень трудно привыкнуть, но отношения между людьми здесь другие, нежели в Риге. И вот, наконец-то, моё слияние дошло до того, что моя супруга – истинная курземчанка. (Даце смеётся.) Приходится говорить пирожки со шпиком, а не сальцем.

Даце: – Иначе не пеку (смеётся)!

– С хозяйственной точки зрения: что значит печь пирожки для двоих таких...

Армандс: – Не молодых?

– …одиноких волков? Ведь вдруг вас стало двое!

(Даце качает головой.)

– Вы, Армандс, чувствуете это, а Вы, Даце, нет?

Армандс (шутит): – Да, у нас разные вкусы. Я всеяден, а Даце вегетарианка.

– А Вы, Армандс, ощущали себя одиноким волком до встречи с Даце?

Армандс: – В некотором смысле. Конечно, нам уже не 20 и даже не 30 лет, отношения до этого были разные. Теперь я понимаю, что, да, был одиноким волком.

Даце: – Я всегда считала себя человеком, для которого одиночество – естественное состояние. Обычно мне было довольно скучно с другими. А одной не надоедало. Внезапно оказалось, что Армандс – человек, который не действует мне на нервы, не мешает. Он не чужеродный элемент.

– У вас обоих огромный багаж знаний, у каждого – в своей области. Готовы ли вы им делиться?

Армандс: – Это мой главный, крайне эгоистичный расчёт... Работая в археологии, истории, геральдике, приходится сталкиваться с довольно большим количеством текстов на других языках. (Даце уже смеётся.) Я не особо талантлив в изучении языков, и теперь у меня есть тот, кто переводит с литовского, итальянского, испанского. А также с немецкого, на котором, по словам Даце, она не говорит, но это не так!

Даце: – Что касается текстов, то у меня тоже появился очень выгодный человек с прекрасным чувством языка, который читает художественную литературу гораздо больше, чем я. Я постоянно использую его как живой словарь, который не только переводит исторические термины, но и помогает формулировать мысль, а зачастую – формировать новые слова. За последние три года в каждой книге, которую я перевела, использовались слова или выражения, придуманные Армандом. И я рада, что эти слова прошли через редакторов.

– Я правильно понимаю, что Вы, Даце, рижанка?

Даце: – Я родилась в Скрунде, выросла в Огре. Жила во многих городах, в том числе довольно долго – в Вильнюсе.

– Какой девушка из большого города находит жизнь в Вентспилсе?

Даце: – Вентспилс спас меня во время ковида. Иначе я бы сошла с ума! В Риге жизнь вдруг замерла. Никаких театров, никаких посиделок в кафе с друзьями. И вдруг оказывается, что есть и такая жизнь, где можно ходить по болотам, по лесам, вдоль моря, и где нет людей. Однако это не самое главное, что изменилось. Раньше я работала по ночам, но полностью изменила образ жизни. Хотя до этого будильник ставила примерно на половину двенадцатого дня.

– Легко удалось?

Даце: – Я привыкла, но всё же предпочитаю работать в темноте. Легче сосредоточиться, нет лишних раздражителей.

– В Вентспилсе переводится иначе?

Даце: – С тех пор, как открылся Дом писателей и переводчиков, я каждый год проводила здесь минимум месяц. Большая часть моих самых серьёзных и сложных текстов обрела окончательную форму именно в Вентспилсе. Тишина и покой очень помогают, легче сосредоточиться.

Армандс: – Писатели и переводчики чувствительны к шуму. Слышали жалобы на Ратсгалдс.

– Мешает громкая музыка?

Даце: – О да, в последний раз, когда я останавливалась в Доме писателей в летнюю жару, с открытым окном работать было невозможно. Я даже брала компьютер и уходила в город, печатала на скамейке. У нас, работающих с текстами, есть разные причуды. Например, повышенная чувствительность к звукам. Музыка, навязанная извне, которую невозможно выключить, очень отвлекает. При этом, например, я могу работать в общественном транспорте – общий гул голосов мне не мешает.

– Даце изменила свои рабочие привычки. А Вам, Армандс, пришлось подстраиваться?

Армандс: – Кажется, нет. Я жаворонок, всегда встаю рано, могу работать по утрам. Вечером, когда Даце переводит, я читаю. А вот свои привычки в еде изменил – ем больше вегетарианского.

– Вина пьёте больше, чем раньше?

Даце: – Больше – бальзама! Мы вместе гуляем зимой, и когда море брызгает внутрь резиновых сапог, без бальзама никак!

– Скажите, возможно ли такое: лето, господин Виюпс работает на раскопках, рядом – студенты-археологи и Вы, Даце?

Даце: – Во всём этом меня немного беспокоит фактор комаров и мух. Также мне нужно очень тенистое место. На компьютер не должен падать свет.

Армандс: – Людям кажется, что раскопки – это нечто очень романтичное. Да, когда они заканчиваются, вспоминаешь их с удовольствием, но... Палит солнце, когда оно тебе совсем не нужно, светит сквозь деревья, всё рябит, невозможно нормально фотографировать и фиксировать. Или идёт дождь, а ты не можешь всё бросить и убежать под укрытие. А ещё пыль, грязь. Когда в Вентспилсе воздух прогревается до 34 градусов, мы стоим в раскопах на глубине двух метров, где всего плюс четыре.

Даце: – Я предпочитаю ждать его дома и потом утешать после страданий, вытаскивать клещей.

Армандс: – Точно так же я не мог бы часами сидеть и всё дотошно переводить, потому что считаю, что достаточно сказать основную мысль! Как японцы, которые переводят Войну и мир, говорят, что любовная линия там главное, а остальное можно выкинуть.

– Кто из вас хозяйничает на кухне? Кто готовит?

Даце: – Оба, но у него получается вкуснее.

Армандс: – Зависит от того, как складывается рабочий день. Но я люблю экспериментировать со вкусами.

Даце: – Ещё один момент расчёта – мне очень нравится, как он готовит.

Армандс: – Что меня удивляет, потому что мне не кажется, что я искусный повар.

– О чём чаще всего спорите?

Даце: – О мелочах, для поддержания тонуса.

Армандс: – Даже не знаю, ссоримся ли мы вообще. Истин так много, и все они разные!

Даце: – Больше в шутку, чтобы подколоть. Я могу быстро вспылить и отреагировать на дешёвые провокации, но всё это часть игры!

– Что говорят друзья о вашей паре?

Даце: – Они в восторге от Арманда.

Армандс: – Я более замкнут, чем Даце. У неё много знакомых и друзей, по одному Фейсбуку это понятно...

Даце: – Ну, слушай!

Армандс: – Вот почему у вас такая общая фамилия?

Даце: – Мейрупы! Нас так прозвали.

Армандс: – Да, в основном – знакомые Даце.

– Можно ли в Вентспилсе найти хорошее общество?

Даце: – Чтобы было, с кем поговорить, всегда можно изучить список резидентов Дома писателей и присоединиться. Сюда приезжают из разных городов, и не только из Латвии.

Армандс: – В Вентспилсе хорошее общество, но я больше одиночка. Иногда ходим в гости к Ингриде Штрумфе, думаю, ей нравится Даце. Выезжаем в Кулдигу, Лиепаю.

Даце: – Поскольку здесь изменился репертуар, чаще ездим в Лиепайский концертный зал.

Армандс: – Теперь я вынужден активнее участвовать в музыкальной жизни.

Даце: – Но перед тем, как купить билеты, я спрашиваю у него!

– Вы наслаждаетесь друг другом и временем, которое проводите вместе…

Армандс: – …пока. (Оба смеются.)

Даце: – Когда мы шли на интервью, уже знали, что в текст частенько придётся вставлять в скобки слово «смеётся». Мы много дурачимся. Я нахожу забавными его шутки и розыгрыши. Одинаковое чувство юмора – ещё один очень важный момент.

Армандс: – Разве я дурачусь?