Знак качества: Пресников

– Стелила ли твоя семья белую скатерть 4 Мая?

– Делаем это с 1999 года, потому что у внучки 4 мая день рождения! У нас всегда праздник и белая скатерть. Внучке исполнилось 22 года, она изучает физиотерапию. Когда встречаюсь с друзьями, они мне говорят: «Юрис, ты такой патриот, что нам до тебя далеко». Если бы мне снова пришлось встать на защищу Латвии, сделал бы это не раздумывая. У власти могут стоять разные партии, политики приходят и уходят, а земля у нас одна.

– Ты один из тех счастливчиков, кто живёт вместе с детьми не только в одной стране, но и в одном городе.

– Дочь работает в Вентспилс некустамие ипашуми. Если она что-то задумает, обязательно осуществит! Когда её должность оценщика недвижимости в банке упразднили, она перешла работать к Лесиньшу. Дочка обожает лазать по подвалам, разбираться в теплосетях и водопроводных схемах. Сын работает в Балтияс Транзита Сервис – занимается автомобилями. Никто даже не думал о работе за границей. После вуза старшая внучка планирует работать в новом реабилитационном центре больницы. Младшая внучка учится в 4-й средней школе, и даже внук благодаря удалённому обучению смог провести последние полгода с нами в Вентспилсе.

– Какой ты дедушка?

– Катаемся на велосипедах, разговариваем. Показываю, где в своё время вытворял разные глупости. У меня все классные. Дети хорошие, внуки идеальные. Жена хорошая, зять хороший, невестка хорошая.

– Как начал работать в Вентас Балсс? Сколько тебе было лет?

– Я был ещё молодым, мне стукнуло 38 лет. В Саркана бака действовал фотокружок Нептун. Однажды сидим, распиваем водку с мужиками, и я говорю: «Как же мне надоела эта грязная работа!» На тот момент я был водителем. Сказал, что хотел бы работать где-нибудь фотографом, возможно, в ателье. Мысль о газете даже в голову не приходила! Прошло каких полгода, и вдруг мне звонит Эрик Ругай – руководитель фотокружка: «Юрис, а ты не хочешь работать в Вентас Балсс? Там Теодор Ронис уходит на пенсию, нужен новый фотограф». Я сразу такой: «Хорошо!» Но когда пришло время ехать знакомиться...

Стояла зима, я на кране в фуфайке приехал на Ратушную площадь (тогда там ещё можно было ездить). Стою, жду, а Эрика всё нет. Одному идти наверх не хотелось – боялся до ужаса! Газета – дело престижное, как-никак. Решил, что не справлюсь, зря согласился. На следующий день звонит Эрик: «Вчера умирал с похмелья, поэтому не пришёл, но сегодня обязательно надо». Ладно. Поднялись на второй этаж. Там сидит Эдите, давнишняя знакомая Эрика, который публиковался в газете. Эдите знала, что Эрик сильно пьёт – она рассказала мне об этом позже, когда призналась в своих подозрениях, что тот привёл ещё одного пьянчужку. В тот день Эдите сказала: «Через неделю начинаешь работать». Через неделю! Я работал в SCO, пошёл к своему начальнику Лаймонису Юнкеру, и он меня отпустил.

Шёл 1988 год. Коллектив Вентас Балсс принял меня очень хорошо. Большое спасибо Теодору Ронису, который оказывал поддержку. Янис Тейбе представлял меня везде, куда мы ездили. Постепенно освоил практически все специальности, потому что мне нужно было знать, например, с какой стороны доят коров, чтобы делать удачные кадры. Также фотограф должен разговаривать с людьми. Не просто бормотать, иначе быстро расколют! Слушал, отвечал, интересовался. У меня было много инициатив – мы работали над оперативностью новостей, фотографировал даже по выходным. В то время всё было в новинку.

– Словил волну!

- Да, у меня везде концы, вызывали на все события. Я везде был первым. Часто звонили сами начальники, потому что Эдите водила меня на приёмы, закрытые светские вечера и знакомила. Вот как у меня появились все концы. Даже сейчас, фотографируя для книги Вентспилс 700 + 30, я ходил по Вентбункеру, когда мне позвонили: «Юрис, это ты фотографируешь? Так сейчас нельзя, нужно получить разрешение».

– Открытость и множество друзей появились во время работы в редакции?

– В основном.

– Что сказала семья по поводу идеи фотографировать и на выходных?

– Когда я работал в Вентас Балсс, родные меня не видели. Можно сказать, они жили своей жизнью, я признаю это. Конечно, многое пропустил, особенно в отношении детей. Жена приняла ситуацию, она тоже много трудилась. Никто не мог удержать меня на месте. Редакционный транспорт стал моим вторым домом, поэтому я всюду успевал первым. Понимаешь? Вот такие мне были предоставлены привилегии.

– Работа в прессе – это тоже зависимость?

– Ты внутри всем телом. Всё отдаёшь. Как хороший хирург. Нет смысла просто прикасаться работы. Отдаваться надо полностью. Только так можно добиться результата. Конечно, цена тоже очень высока.

– В то же время ты говоришь, что проведённые в Вентас Балсс годы были лучшими в твоей жизни.

– Да, команда была фантастической. Мы вели богемную жизнь. Так появляется очень много хороших вещей. Недаром говорят, что если сесть за стол, надо что-то выпить. Будь то кофе, которым ты меня угостила, вино или водка. Чтобы завести беседу, нужно что-то держать в руках.

– Стоила ли овчинка выделки?

– Да. Предложи мне пройти всё это второй раз, согласился бы. Не раздумывая. И сейчас, когда фотографирую уже не так часто, если берусь за что-то, то отдаюсь процессу полностью. Работа должна нравиться.

– В социальной сети Фейсбук вижу, что ты не скупишься на похвалу в адрес молодых фотографов!

– Возможно, я слишком лаконичен, но мне не жаль похвалы. Мне в жизни тоже многое дано. Коллеги по всей Латвии – в Риге, Даугавпилсе, Резекне – до сих пор меня узнают. Жена говорит: «О боже!» Год назад были в Алуксне, и я познакомился там с незнакомым человеком, который меня уже знал. Сегодня люди не контактируют так часто, как мы в своё время.

– Мне кажется, эта тенденция возвращается. В том числе в среде фотографов – с рождением Курземских фотодней жизнь начинает немного кипеть. В Вентспилсе действует несколько фотоклубов!

– Да, мы с Гиртом и Марцисом руководим Моментом. Не смогли со всеми договориться, поэтому появились Курса и Кактус. Наш клуб базируется в Доме ремёсел, мы самые крупные.

– Что скажете о фотографиях, которые делаются на телефон?

– Так тоже могут получиться очень хорошие, интересные снимки. Надо уметь пользоваться, и никаких проблем. Не всегда на шее будет висеть фотоаппарат. Я сам не всегда таскаю большие камеры.

– Что имеет первостепенное значение – отношения фотографа с миром или техническая сторона?

– Оба аспекта очень важны. Работать помогает качественное, дорогое оборудование. Фотографировать можно в любую погоду, мгновенно. Но, конечно, следует наладить контакт с человеком. Когда пандемия закончится, хочу сделать большую фотовыставку о времени Covid-19 в Вентспилсе. У меня, например, есть снимок священника в маске во время причастия. Больницы, магазины, ситуации на улицах. Начал собирать материал с первого дня. Также у меня уйма снимков в супермаркетах, где вроде как нельзя фотографировать. Но материал необходимо как-то собирать. Я и в Моменте сказал: «Это история. Как в девяностые».

– Разглядел параллели?

– Не знаю, почему так, но я обычно всё придумываю ночью. Эта мысль тоже пришла в тёмное время суток. Проснулся и сообщил семье: «Организую выставку!» Через некоторое время будет интересно посмотреть. Мы уже подзабыли, как выглядели опустошённые полки из-под туалетной бумаги и гречки. А у меня всё зафиксировано.

– Испытывал ли зависть со стороны коллег?

– Нет, зависти не было, а вот желание копировать возникало, причём очень часто. Неприятно, но избежать этого невозможно.

–  Ты отличаешься умением держать язык за зубами, и это при том объёме информации, которым владеешь!

– Мы с женой оба работали в таких местах. Дома обсуждаем, по-прежнему очень доверяем друг другу. Это основа основ. Если начну рассказывать, как был в чьём-то доме, и мы обсуждали то-то и то-то... Конечно, другим было бы очень интересно всё это узнать, но в следующий раз меня бы выгнали из того дома поганой метлой.

– Как ты к этому пришёл?

– Сложно сказать. Понял, что это большая ценность. Возможно, меня так воспитали. Родителей депортировали, потом они вернулись, и мы всегда отмечали 18 Ноября. Я знал, что даже друзьям не стоит рассказывать, ведь есть вещи, о которых нельзя говорить.

– Коллектив Вентас Балсс в 1991 году первым принял решение приватизировать газету.

– Да, мы пошли на смелый шаг. Хотя Эдите была партийным деятелем, она оставалась прогрессивной и дальновидной. Многие не понимали, о чём речь. Эдит как руководитель получила три доли, я – в результате жеребьёвки – две, остальные – по одной.

– Судьба подтвердила ваш тандем.

– Так и есть.

– Эдите называют крёстной Лемберга.

– Эдите Мелнгалве была видной фигурой, даже в Риге – насколько я понял из рассказов. Когда появился Лемберг, она поняла, что этот человек способен вытащить Вентспилс из стагнации. Когда в исполкоме началось большое голосование, она произнесла речь. Продвигала его, пиарила. Она чувствовала людей, умела подбирать нужных. Кем я был? Простым шофёром. Но она меня почувствовала и доверилась мне.

– Правда ли, что борьба за власть в Вентспилсе между Лембергом, Юршевицем и Кристовскисом началась ещё в то время?

– В отношении Кристовскиса – в меньшей степени, а вот что касается Юршевица – да. Тогда выбор стоял между Бруно Юршевицем и Айваром Лембергом.

– Эдите предопределила результат?

– То была её заслуга. Юршевиц проиграл один-два голоса. Политическая борьба очень жестокая, но так было всегда. Даже сейчас – выборы пройдут, и на четыре года снова воцарится мир.

– Уже решил, за кого голосовать?

– Ещё думаю. Хочется, чтобы при всём том, что уже есть в Вентспилсе, проявилось больше творческой мысли. Чтобы было больше малых и средних предпринимателей. Чтобы мы могли наслаждаться вином из стеклянных бокалов на площади Лиелайс, чтобы там звучала музыка. Хочется меньше бюрократии.

– Что ещё ты сам готов испытать?

– Планирую работать, устраивать выставки. Крупную – про время пандемии. Хочу быть свободным, независимым. Могу пойти, если попросят, но не стану привязываться к работе. Собираюсь путешествовать, в этом году есть мысль съездить на машине в Италию.