Война вентспилсского транзитного бизнеса: 100-тысячные инвестиции в разворовывание нефтепровода

Старый бульдозер Т-150 взревел и выпустил облако чёрного дыма. Его гусеницы сверкали: с тех пор как весной оттаяла земля, трактор советского производства день и ночь работал на гравийных карьерах и стройплощадках, поэтому они натёрлись до блеска.

Бульдозер в срочном порядке арендовали, но на самом деле он принадлежал некой местной полусельскохозяйственной, полумелиорационной, полустроительной фирмочке, образовавшейся в первые годы независимости, отколовшись от бывшего колхоза. Этим вечером вокруг трактора ходила, перекрикивалась и работала группа мужчин – некоторые в полицейской форме, другие в гражданской одежде. Неподалёку, около разбитой просёлочной дороги, стояли легковые машины с и без надписи Полиция. Прожекторы нескольких автомобилей были направлены на разбитое, грязное поле, по которому бульдозер задним ходом направлялся к яме. Из неё вылез грязный мужчина с лопатой:

– Мужики, давай ближе!

Бульдозер рывками стал приближаться к яме, но тут вмешался некий мужчина в гражданском. Хотя он и промок, но не был забрызган грязью, как многие другие. Он скрестил руки, приказывая бульдозеру остановиться, и подошёл к трактору, поманив рукой пару ближайших полицейских.

Увидав такую картину, когда человек в штатском командует полицейскими в форме, неискушённый зритель стал бы фантазировать о продажных ментах, выполняющих заказ частных структур; осведомлённые сразу бы поняли, что мужчина в длинной, коричневой кожаной куртке вместе с другими одетыми в гражданское людьми представляет некую влиятельную структуру, а именно Полицию безопасности.

Ядовитые следы воров

– Знаешь что? – спросил тракториста человек в коричневой куртке. – Подъезжай ближе, но в сам момент рывка пусти за рычаги кого-нибудь из наших, а сам просто посиди рядом. Чтобы потом не оказалось, что ты в чём-то виноват!

Тракторист – простой, житель села с сединой и в заношенной телогрейке – кивнул и пересел на пассажирское сидение, поставив маленькую ручку переключения передач (реверс) в нейтральное положение. Человек в коричневой куртке отошёл от трактора на пару шагов и спросил у группы полицейских:

– Кто умеет с этим обращаться?

Отозвался некий страж порядка средних лет из местного управления:

– В юности на летних каникулах подрабатывал на таком пока колхозники были заняты двумя вещами: литрболом или опохмелом!

– Вот и пригодилось! – человек в кожаной куртке вытащил сигарету и прикурил, укрывая пламя от дождя и ветра. – Если что профессионал будет сидеть рядом.

Полицейский поглубже натянул шапку, вскочил на гусеницу и залез в кабину, отрегулировал газ, подёргал реверс, нажал рычаг правого поворотника, затем – на педаль, отпустил сцепление и удовлетворённо констатировал, что помнит как поворачивать трактор. Включив первую скорость, он задним ходом подъехал к яме.

В ней виднелся только что выкопанный фрагмент трубы. Один из полицейских залез в яму и протянул под ней толстый стальной трос, который затем трое общими усилиями согнули в дугу, чтобы прицепить петлю к бульдозеру. Полицейский вылез из ямы и вместе с остальными отошёл на безопасное расстояние, на случай если трос лопнет.

Трактор тронулся, трос натянулся, и из земли поднялась довольно толстая пластиковая труба. Внутри неё была установлена стальная арматура, поэтому труба погнулась, но не лопнула. Сидящие в бульдозере включили третью скорость, мотор взревел, гусеницы с лязгом погрузились в грязь, и машина неудержимо ринулась вперёд. Сзади полетели комья грязи, камни и дёрн, пока трубу вырывали из земли несколько сотен лошадиных сил. Полицейские отпрянули в сторону, так как точный маршрут пролегания трубы был известен только тем, кто её закапывал, поэтому невозможно было предугадать, каких фортелей ждать. Труба трещала, местами вдоль неё пошли трещины, и по ним стало сочиться дизельное топливо. Однако полицейские знали, что со своей базы уже стартовали специалисты предприятия охраны окружающей среду ВентЭКО с соответствующей техникой, предназначенной для ликвидации загрязнения.

Иссякла нефть, но не дизель

Когда в 2001/2002 году Россия в одностороннем порядке решила отказаться от перекачки сырой нефти по принадлежащим ООО ЛатРосТранс нефтепроводам, мало кто смог докопаться до истинных причин такого поворота событий. Выдвигались разные версии: вентспилсчане не договорились с нужными людьми; договорились, но не с теми; Россия решила наказать Латвию за «нарушения прав русскоязычных» (вентспилсчане даже написали открытое письмо российской общественности и представителям власти, доказывая, что сильнее всего пострадают именно простые работники вентспилсских предприятий, значительная часть которых имеют русское происхождение); другие рассуждали, что кому-то не нравятся латыши и т. д.

На самом же деле правительство России ещё во времена президента Бориса Ельцина сделало установку на то, что российский экспорт должен идти через свои порты! Переняв власть, Владимир Путин снова подтвердил этот подход, отметив, если на стыке веков Россия через свои порты перегружала не менее 70% своей продукции, то в дальнейшем эта цифра должна составлять 95%. Латвия ничего не могла с этим поделать, как бы ни старалась. Эстонии тоже не удалось удержать российские грузы.

«Мы сразу поняли, что это значит и нашли противоядие. Осознавая, что объём грузов снизится, мы решили пойти по пути индустриализации, – вспоминает мэр Вентспилса Айвар Лемберг. – С тех пор мы развиваем промышленное производство, к тому же с высокой добавленной стоимостью. Привлекаем местных и зарубежных инвесторов. У нас есть ресурс для развития, и все видят, что он работает!»

Серьёзность намерений Кремля доказывает также отношение к ООО ЛатРосТранс: 2/3 долей предприятия принадлежат АО Вентспилс нафта, а остальная треть – российскому предприятию Транснефтепродукт. Однако убытки фирмы, в которую сами же вложили внушительные инвестиции, не изменили решение Кремля.

Дизель поступает, кражи продолжаются

Два трубопровода метрового диаметра, предусмотренные для перекачки нефти, остановились. Однако продолжил (и продолжает) работать 600-миллиметровый трубопровод, перекачивающий дизельное топливо. Его производит Полоцкий завод по рафинированию нефти, расположенный в Беларуси, поэтому решения Кремля на него не влияют. К сожалению, это означало сохранение источников наживы для воров дизельного топлива, которые все 90-е годы обворовывали ЛатРосТранс. Это и стало причиной того, что группа полицейских раскопала большую яму посреди поля и привлекли бульдозер с тросом. Трактор с рёвом продолжал удаляться, таща за собой выдранную трубу, как большой ядовитый корень, рывками появляющийся из земли, однако конца ему пока видно не было.

Стемнело, когда подъехал ещё один полицейский микроавтобус, единственное окно которого было зарешеченным. С переднего сидения вылезли трое улыбающихся, довольных стражей порядка, открыли заднюю дверь и пригласили кого-то «на выход».

Из кузова вылез мокрый мужичок, однако в отличие от полицейских он вымок не под дождём – его одежда воняла дизельным топливом. Его руки были закованы в наручники. При виде мужчины у всех полицейских ещё больше поднялось настроение, как и полагается при успешном ходе операции.

– Этого мы нашли в одном из заброшенных колхозных сараев, – рассказал один из вновь прибывших. – Он как раз качал дизель в составленные с старый газик бочки. Хотел скрыться, но не успел отсоединить свои шланги от этой трубы, – полицейский указал на влекомый бульдозером груз. – Так что он облился соляркой, весь сарай залил. Идеальные вещдоки!

– Ну, рассказывай! – человек в коричневой куртке демонстративно нацепил маску ледяного спокойствия, посмотрев на замёрзшего, трясущегося мужичка. Тот источал сильный запах дизельного топлива. – Кто ещё, где, сколько, зачем...

Однако голова задержанного, до этого смотрящего в пол, дёрнулась вверх:

– У меня есть право на адвоката.

– Есть, есть... Подумай хорошенько, чтобы не забыть потом нам что-нибудь рассказать!

Рёв и лязг гусениц бульдозера вернулся из темноты, засветили фары: труба, наконец, разорвалась в месте, где её сдавливал трос, поэтому её пришлось снова прицепить к трактору. Задержанного отвели обратно в бусик, а следователь хохотнул:

– Прежний рекорд левой трубы – десять километров. Один метр этой армированной дрены стоит около семи латов. Вместе с установкой на неё потратили тысяч сто, чтобы иметь возможность воровать. Интересно, на сколько на сей раз мы им насолили?

– А некоторые наши коллеги не обрадуются нашей сегодняшней находке! – откликнулся кто-то.

– Дай-ка угадаю, – прозвучал ещё один голос из темноты. – Наверное, ты имеешь в виду госагентство Материальный резерв, которое по закону должно хранить изъятые нами улики?

– В точку! Я уже вижу их лица, когда завтра утром мы сообщим, что им снова придётся забирать и хранить километров десять грязных, вонючих труб!

Мужчины рассмеялись, и кто-то крикнул в направлении автозака:

– Эй, ты! Тоже захотел попасть в список миллионеров?

Продолжение следует.

Предыдущие публикации:

Война вентспилсского транзитного бизнеса: ночные рейды и соковый терминал
Война вентспилсского транзитного бизнеса: как вторжение превратилось в «визит»