Интервью с Зане Спудиней: Меньше – это больше

От практических вопросов собеседница перешла к экзистенциальным, а также рассказала о трудностях, преодолённых на пути к созданию дома.

– Просмотрев Ваши посты в Инстаграме, я заметила, что там не столько о птичках и цветочках, сколько о бульдозерах и фрезах – не типично для женщины.

– В быту я связана со строительными процессами, контролирую их. Это моя профессиональная жизнь. Знания, полученные на работе, определённо помогают понять, что могу сделать для себя. Однако, зная, что важны также муниципальные правила застройки, мы, начав думать о своём доме, обратились к главному архитектору края. Прислали нарисованный от руки эскиз и спросили, можно ли построить нечто подобное в месте, где приобрели участок земли – в Ужавской волости. Нам ответили, что в принципе можно, но недвижимость находится в прибрежной зоне, поэтому желательна двускатная крыша, хотя изначально нашей идеей была плоская, современная. Сейчас могу сказать, что совет оказался ценным, как и консультации с мастерами своего дела на протяжении всего процесса. А аккаунт в Инстаграме появился потому, что у меня был телефон, на котором я не могла сохранить все фотографии, но пройдённый путь хотела задокументировать. Честно говоря, знаю, что многим практические вещи неинтересны – некоторые предпочитают посты с тюльпанами в вазе.

– Часто у людей, ранее не имевших связи с сельской местностью, вырабатывается романтизированное видение, за которым следует разочарование. Вы с мужем типичные горожане?

– Я городская девушка, и мой муж изначально жил в Вентспилсе. Правда, частично его детство прошло в сельской местности, в том числе в Попенской волости. Недавно мы ездили в поместье, где Янис поделился воспоминаниями: как в школе приходилось складывать дрова, сортировать картошку, рассказал о фантастическом учителе физкультуры, с которым он зимой катался на лыжах. У них дома жила свинья, которая так привыкла к людям, что, когда хозяева уходили из дома, свинке включали радио, чтобы она чувствовала, что рядом кто-то есть. Конечно, о детстве остаются радужные воспоминания, но, когда человек перешагивает порог тридцатилетия, в мышлении что-то меняется.

– Что именно?

– Мы начали мечтать о том, как утром в одежде адама срываем яблоки в собственном саду. Ещё любим ездить на тракторе. Когда приезжают друзья, садимся в прицеп и катаемся (смеётся). И, после интенсивной работы днём, хочется в тишине покопаться в земле. Мне очень нужно заземление, а ещё – лес. Многим нужны море и река, а мне – лес, чтобы я могла обнимать деревья. В городе деревья обладают другой энергетикой. Так мы начали искать свою землю. Решили не брать кредитов, потому что прошли через опыт неплатёжеспособности во время кризиса. Тогда появилось осознание того, что меньше значит больше. Нельзя из-за навязанных фантазий и разрекламированных стереотипов пытаться жить так, как не можешь себе позволить.

– Строительство загородного дома – удовольствие не из дешёвых.

– Мы получили землю как приданое от семьи мужа. Изучили исторические карты, и, хотя Микас – это старое латышское слово, обозначающее дом, и это название выбрал свёкор, судя по картам, буквально в паре сотен метров были дома Зиемелю. Так теперь называется наше место. Муниципалитет дал согласие на изменение названия, поскольку было достаточное обоснование – историческое. Однако была ещё одна загвоздка. Я думала, название изменится во всех системах, но этого не произошло. Оказывается, название дома и адрес – это разные вещи, в двух разных базах данных. Поэтому пришлось писать ещё одно заявление.

– Вы начали буквально в открытом поле, с нуля?

– К участку ведёт достаточно хорошая грунтовая дорога, от которой рукой подать до нашей земли. Кроме того, в конце дороги тупик, поэтому активного движения нет, а рядом – поля местного крестьянина. Правда, до нас на участке ничего не делалось лет тридцать. Учитывая, что раньше там была ферма, остался культурный слой советского времени. Мы обратились к одному крестьянину, к другому, чтобы привели территорию в порядок, но никто не хотел заезжать на землю – боялись повредить технику. Тогда мы арендовали фрезер. Обнаружили нечто невообразимое – провода, вилы, лопаты, груды стекла. Всё казалось печально. Кроме того, фрезеровали весной, остались глубокие борозды. Пришлось искать другое решение. Мы пригласили специалистов, и те посоветовали взять бульдозер. Сейчас всё красиво, уже второй год косим, формируется газон. По совету садовника разобрались с чертополохом.

– А электричество? Это дорогое удовольствие в несуществующем доме.

– Тут снова помогли знания, ведь когда пишешь запрос в Sadales tīkls, можешь предложить решения по натяжению кабеля. Таким образом, Sadales tīkls изначально предложил один вариант, а мы – свой, который был финансово выгоден. Так у нас наконец-то появилось электричество, и мы счастливы – можем поставить лампу от комаров (смеётся).

– А водопроводная вода?

– Участок относительно влажный, уровень грунтовых вод высокий, что не позволяет замыть спицу для добычи питьевой воды, как мы вначале попробовали сами сделать. Снова пришлось нанимать мастеров своего дела. Они разработали проект канавной системы. Выяснилось также, что место мелиорировано, но система не работает. Когда разберёмся с высоким уровнем грунтовых вод, сможем решить и вопрос водозабора. Пока у нас до сих пор нет воды из-под крана.

– Я так понимаю, Ваша философия – дом оптимальных размеров и такой, чтобы его можно было построить своими руками?

– Точно. Проект готов, но мы начнём строительство с хозяйственной пристройки, для которой уже заложен фундамент. Также в этом году планируем заложить основы под жилой дом. Фундаменты делаем из свай, и этот этап затянулся, поскольку из-за войны металл подорожал. Сейчас цены упали, ожидание окупилось. Будем использовать пристройку, пока не построим жилой дом. Уже хочется начинать наслаждаться.

– Похоже, вы получаете удовольствие и от процесса.

– Да, есть такое. Кто-то ходит в кино, в театр, ездит отдыхать в Ригу, Кулдигу. А мы отдыхаем, работая на нашем участке, хотя на самом очень устаём. Тем не менее, спать ложимся с улыбкой до ушей и чувством выполненного долга. Делаем всё в своём темпе, полагаемся на ощущения, в том числе при выборе интерьера. Многие решения приходят сами собой. Я учусь больше доверять своей интуиции, потому что она у меня сильная.

– А как обстоит с доверием специалистам – дизайнерам, архитекторам?

– Поиск архитектора был довольно сложным. Выбрали вентспилсчанина, который сейчас практикует в Риге. Мне нравится его стиль, но хорошие вещи стоят дорого, и мы решили, что не можем себе позволить этого архитектора, поэтому сначала обратились к другому. К сожалению, сотрудничество не сложилось – он нас не слышал. В итоге обратились к выбранному изначально специалисту. Он сказал, что мы его благотворительный проект, хотя и при всём при этом сумма услуги для сельских весьма приличная (смеётся). У меня был план, мы обдумывали его полгода. У нас нет ни единого лишнего квадратного сантиметра. Ещё один интересный момент – то, как дом будет размещён на земельном участке. Архитектор поставил его в месте, где придётся спилить два дерева. Я сначала расстроилась, но в итоге получилось так, что кухня расположится прямо в зоне огня – в лучшем месте для домашнего очага. А в спальнях – ни одной геопатогенной зоны! Придётся пожертвовать двумя ракитами, но у нас есть прекрасный дуб, который мы освободили, чтобы тот мог сформировать крону. По двору бегают лоси, очень красиво. До моря два километра, а в лесу полно грибов, да и собакам будет где побегать.

– У вас есть собаки?

– Одна уже есть, а за второй поедем в Венгрию. До этого у нас тоже были две собаки, но осенью обе умерли. Тогда я думала, что больше никогда не заведу питомца. Однако прочитала сообщение о том, что шестилетнюю собаку, которую использовали для разведения, выбрасывают, потому что та больше не может рожать. Поехали за ней в ​​Литву. Привезли домой и записали на стерилизацию. Ветеринар сказал, что в матке опухоль, надо удалять. Мы вылечили, и вот у нас живёт английский бульдог. Однако, поскольку у нас всегда было две собаки, когда спасли эту, решили, что хотим взять ещё одну.

– Ещё одну бедолажку?

– Нет-нет, это зарезервированный щенок, немецкий дог. А ещё я хочу карликового поросёнка. Уже представляю, как он будет бегать по дому и повизгивать.

– На животных тоже рассчитали квадратные сантиметры?

– Конечно.

– А для детей и внуков оставили место?

– Когда достроим, дети уже будут большими. Внукам есть где жить, а дом нужен для нас двоих. У нас был очень большой дом, я знаю, что значит иметь комнату с белым шкафом, комнату с коричневым шкафом (смеётся), это лишнее.

– Когда планируете обустроить свой маленький рай?

– До полной внутренней отделки может пройти ещё пять лет.

– Что было самым сложным в процессе строительства?

– Даже не знаю. Я из тех людей, которые, чтобы перебраться через железнодорожные пути, перегрызёт рельсы, если понадобится. Когда решаю проблемы, чувствую, что живу.

– А что вдохновляет?

– Мой источник вдохновения – видение того, как мы живём в своей деревне, ездим на тракторе и катаем в прицепе внуков. У моих детей не было деревни, и я хочу, чтобы у внуков она была. Чтобы научить их чувствовать землю. Это важно для латышей. На природе и на работе мы становимся сплочённее и крепче.

– Хотите сломать парадигму потребительской культуры, которая стала угнетающе доминирующей?

– Да, я не хочу быть зависимой, для меня важны самодостаточность и свобода.