За сто один год в Вентас Балсс накопилось множество воспоминаний, которые постепенно накладываются друг на друга. Самыми интересными из них делятся бывшие сотрудники редакции. Первым публикуем рассказ бывшего верстальщика Вариса Аншевица, который зачастую также отвечал за музыкальное сопровождение устраиваемых в редакции мероприятий.
– В Вентас Балсс проработал в два захода. Сначала – с 9 ноября 1992 года до 9 апреля 2014 года. Потом в феврале 2016 года вернулся и ушёл 1 июля 2017-го. Был верстальщиком, 22 года макетировал газету на латышском языке. Уволился из редакции незадолго до выхода на пенсию и почувствовал себя словно выброшенным из лодки. Поэтому вернулся и около полутора лет занимался вёрсткой русской газеты.
До того, как начал работать в Вентас Балсс, 11 лет играл на фортепиано в ресторане Алые паруса, около автостанции. Начал играть сразу после того, как вернулся из армии. В других городах лучшие музыканты и ансамбли были при колхозах и предприятиях. В Вентспилсе в то время лучшие играли в кабаках. Каждый год на смотрах можно было видеть: если в других городах исполнители, игравшие в ресторанах, были старичками с аккордеонами, а в домах культуры действовали хорошие ансамбли, то у нас было наоборот! Моя мама как учительница получала 220 рублей в месяц, а я, по вечерам играя в кабаке, как минимум вдвое больше.
В начале 90-х начались времена бандитов, стреляли из автоматов – вообще не понимаю, как я это пережил! Эдите (Эдите Мелнгалве, редактор Вентас Балсс – Прим. ред.) в своё время разместила в газете объявление о том, что ищет сотрудника с хорошим знанием латышского языка. Моя мама была учительницей латышского, и в школе за сочинения мне ставили пятёрки, поэтому я пришёл. Чудом меня приняли на работу! В то время в редакции было всего три компьютера. Один – центральный, за которым Зигис Знотиньш верстал газету, и два небольших, по которым время от времени приходилось стучать кулаком, чтобы те работали. На них печатались статьи как на латышском, так и на русском языках. Сначала я просто набирал тексты, а потом мы стали делать газету потолще, и через месяц я занялся макетированием. Я был счастлив, потому что другие музыканты в то время остались на улице!
С большой радостью вспоминаю период, когда редактором была Эдите. Я стал одним из последних, кто ещё застал времена, когда редакция располагалась около рынка. Через два месяца мы переехали на улицу Саулес. Там было весело! Газета показывала очень хорошие финансовые результаты, средства массовой информации в Интернете тогда были не так развиты, и мы публиковали много рекламы. Выручка была отличной, что сказывалось как на микроклимате в коллективе, так и на всём остальном. Правда, работа была очень напряжённой. Редактор всегда говорила: что бы ни случилось, газета должна выйти. Внизу, в типографии, газетные полосы нужно было сдавать в определённое время, и возникал невероятный стресс, если кто-то из журналистов не заканчивал статью вовремя. Честно говоря, в итоге я ото всего этого изрядно подустал. Есть такой фактор, как профессиональное выгорание. Я чувствовал, что внутри меня толком ничего не осталось, но деваться было некуда!
Сейчас я на пенсии, слежу за Олимпиадой. Благодаря тому, что Эдите заботилась о нас, техническом персонале, и уплачивала все налоги, на доходы не жалуюсь, а спокойно смотрю хоккей.
Комментарии (0)