Из архива Вентас Балсс: Картофельной порой Жанис радуется, Фрицис хмурится

На вскрытых бороздах наглядно видны плюсы и минусы прошедшего лета. Опытный агроном Андрис Силиньш в свое время говорил, что для картофеля главное — тепло, но в этом году даже он признает, что было уж слишком жарко. Плодородная глинистая почва превратилась в кирпич, а торфяная почва, хорошо сохраняющая влагу, стала бесплодным песком. И вот Фрициc, вдвоем с женой потихоньку убирающий урожай, ходит, нахмурившись.

— В этом году был уверен, что в Мазпурсе моя картошка удастся намного лучше, чем у других в Попес, — говорит он. — А тут — один горох… Дождь в сентябре немного намочил землю сверху, а внизу почва, словно зола.

А Жанис, чье поле находится в долине речки Ринда и обычно особого урожая не дает, ходит необычно молчаливый. От гордости. Встретив же кого-нибудь, жалующегося на плохой урожай на полях у Попенской горы, он вроде как между прочим замечает:

— А у меня картошка с кулак Вишкерулдриксиса.

Попенцы, конечно, помнят, что ладонь у покойного Вишкерулдриксиса была чуть не с лопату, а если кулак сжать… Но знают попенцы и то, что Жанис не пользовался никакими чудодейственными методами — делал все как обычно, и даже меньше — однажды из-за жары пропустил окучивание. Значит, объяснение богатому урожаю одно — речной туман, который летними ночами нежно поил жаждавшие влаги растения.

Девушки, работающие в Вентспилсском секторе Северокурземского регионального управления сельского хозяйства, говорят, что площади, отведенные под картофель в нашем районе, стабилизировались. То есть хозяева знают, куда девать урожай. С каждым годом сокращаются только небольшие приусадебные участки: их хозяева убедились, что при отсутствии собственной техники картошку дешевле купить, чем вырастить. Правда, в этом году расчет может не оправдаться — год был неурожайным, картошка дорогая.

Но все имеет две стороны, в том числе и дороговизна. Покупатель, конечно, будет чесать затылок, зато продавец — радоваться. Как Жанис, например. Его свояк, которому принадлежат несколько магазинов, еще месяц назад заявился с просьбой продать ему картошку по 20 сантимов за килограмм. «Деньги большие!» — подумал Жанис, но пару сантимов все же набавил. И свояк согласился, ведь магазин пустует, картофель не присылают ни датчане, ни бельгийцы, ни норвежцы, так как и там везде была засуха. А люди есть хотят.

Находящиеся в поисках вечной истины крестьяне не пожелали мириться с несправедливостью природы. Примерно пятая часть крестьян района, занимающаяся выращиванием картофеля, подсчитала, что засушливое лето отняло у них от 20 до 50 процентов привычного урожая. Написали они заявление в сельскохозяйственное консультативное бюро и наказали: бумаги эти показать министру Розе, чтобы тот обеспечил денежную компенсацию. Министр, который ездит по селам и охотно встречается с крестьянами, кивает головой: да, компенсация нужна. Беда лишь в том, что в соответствии с существующими законами и правилами засуха не приравнивается к граду, ураганам, наводнениям и пожарам, уничтожающим застрахованные посевы. Да и не все крестьяне застраховали свои поля…

Словом, картофельная пора выдалась довольно пестрой. Но такова вся наша жизнь. Такой она будет и впредь. Особенно у крестьян. Жанис, например, уже сейчас строит планы:

— В следующем году посажу картошку еще ближе к реке!

А если будущим летом дождь будет лить каждый день? Тогда уж лучше согласиться с Фрициcом:

— У бога мобильного телефона нет, позвонить ему нельзя. Да и не нужно. Латышу голод не грозит.