Жизнь редко кому даёт возможность реализовать столько задумок, сколько многолетнему директору Вентспилсского музучилища, преподавателю и политику Андрису Григалису. Хотя он уже больше года на пенсии и вместе с женой хозяйничает в своём сельском доме в Злекас, он по-прежнему является депутатом гордумы от правящей партии Latvijai un Ventspilij.
– Вы пришли на интервью с работы в думе. Что сейчас на повестке дня?
– В первую очередь – городской бюджет на 2025 год, затем – будущий индустриальный парк в Парвенте. Есть строгие правила Кабинета министров, которые мы должны соблюдать, чтобы деньги, получаемые из европейских фондов, не приходилось возвращать. Мы, депутаты, должны взять на себя ответственность, что частные инвесторы вложат 30 миллионов и создадут 115 рабочих мест. Именно таких гарантий от нас требуют! Вопрос открыт. Речь идёт о развитии города на долгие годы вперёд. Хотя частные инвесторы уже подали заявки, остаётся ещё много неопределённостей.
– Что сейчас актуально в Вашей основной сфере – в образовании?
– Я возглавляю Комиссию по образованию, активно во всём участвую. Происходят бесконечные изменения. Как человека, который был связан со школой более 40 лет жизни, меня беспокоит то, что педагогам тяжело работать. Министры постоянно меняются, и с ними приходит что-то новое. Пилотных проектов проводится мало – всё происходит стремительно, ответственность ложится на плечи педагогов и администрации учебных заведений.
– Работа комиссии связана с решениями, которые сейчас весьма непопулярны в обществе, – об объединении учебных заведений.
– Финансовая ситуация во всей стране сложная. Негативных сигналов насчёт объединения трёх дошкольных образовательных учреждений не поступало.
– А что насчёт будущей основной школы им. Кришьяниса Валдемара? Как появилось это название?
– И 3-я основная, и Парвентская – очень хорошие учебные заведения, каждое со своими традициями. Комиссия по образованию рассмотрела различные варианты нового названия. Мы не хотели никого обидеть, выбрав одно из существующих названий. В этом году отметим 200-летие Кришьяниса Валдемара, который когда-то жил в Вентспилсском округе, в Дундаге. Вентспилс связан с морем, и в своё время по инициативе Валдемара здесь было открыто мореходное училище. Тем более, Айнажская основная школа им. Кр. Валдемара ликвидирована, этого названия больше не существует. Сейчас объявлен конкурс на должность директора новой школы. С 1 сентября обучение по-прежнему будет проходить в двух местах, поскольку в оба здания вложены европейские финансовые ресурсы, и существует договор, что процесс обучения должен проходить в соответствующих зданиях в течение пяти лет. Потом будем смотреть, как объединяться. Детей мало, рождаемость низкая. Новая модель финансирования школ требует, чтобы в классных группах было не менее 120 учащихся. Если бы мы не объединили учебные заведения, потеряли бы госдотацию. В новой школе будет учиться около 500 детей, все требования будут выполнены, и мы получим дотацию.
– Вы также работаете в Комиссии по культуре. Что там актуального?
– Мне бы хотелось большего разнообразия от участников конкурса культурных проектов. Проходят традиционные мероприятия, но нужно больше новых инициатив.
– Может, финансирование недостаточное? Ведь максимальная сумма на один проект – 1500 евро, а это не много.
– Согласен. Желающих много, всем предоставить гранты мы не можем, но и креативности не хватает. По мере изменения экономической ситуации объём финансирования должен быть увеличен.
– Что происходит, когда двери думы закрываются, и вы освобождаетесь от своих рабочих обязанностей?
– Я был директором музучилища почти восемнадцать лет, создал 17 новых образовательных программ – джазовая музыка, неклассическая, игра на органе, классическая гитара, всего даже не перечислить. В 2005 году, когда вступил в должность, хорового класса тоже не было. Я настоящий мужчина. К тому же, работая в школе, не мог делать несколько дел одновременно. Когда стал директором, всего год проработал преподавателем игры на трубе. Полностью отдавался должности, у меня было много идей, и мне удалось их все реализовать. \
Сейчас пытаюсь вернуть время, отобранное у семьи. У меня пять внуков! Трое детей выросли. Уделяю время супруге и себе. Переехал в деревню, живу в Злекас. У нас там сельский дом. Поскольку я люблю рыбалку и охоту, могу уделять этому больше времени.
– Я слышала, что, когда у Вас появилась недвижимость, Вы все работы выполнили сами!
– Дом мне завещала тётя. По сути, я сам постепенно научился всему, что было нужно. Сейчас проще – есть YouTube.
– С чего начали?
– Был невысокий дом с небольшой верандой, построенный из бревна, покрытого рубероидом и шифером. За год заменили все нижние бревна, затем снесли верхнюю часть со всеми стропилами, подняли второй этаж. Я сам клал битумную черепицу. Ещё год утепляли, потом обшивали досками. Нам нравится дерево, оно придаёт уют и тепло. А потом потихоньку я сделал все внутренние работы.
– В каком году началось это приключение?
– В 2005-м я получил должность, а потом началась работа над домом. В летние каникулы с раннего утра и до позднего вечера занимался строительством!
– Теперь, на пенсии, можно просто наслаждаться проделанным?
– Сидеть сложа руки – не моё. На фундаменте старой теплицы сделали навес, где летом может собираться семья. Это единственное место, где моя вторая половинка позволяет мне выкладывать охотничьи трофеи!
– Чем можете гордиться?
– Огромных золотых оленьих рогов нет, но есть средние, а также кабаньи клыки. Больше всего люблю индивидуальную охоту по вечерам, в темноте. Это приводит мысли в порядок и заставляет сосредоточиться. Тогда понимаешь, что человеку дано очень многое – если долго сидеть в темноте, начинаешь лучше видеть. Слух тоже обостряется – можно даже услышать, как бежит мышь. Обычно такие вещи проходят мимо нас, особенно в городском шуме.
– У Вас есть охотничьи собаки?
– В моей жизни были две охотничьи собаки. Когда одна умерла, мы взяли другую. Нам с женой нравятся западносибирские лайки – они как волчата, только хвост колесом. Вот уже около двух лет собаки нет. Хочу, но пока не берём.
– Есть ли ещё домашние животные? Может, кошка?
– Нет. Кошки не в моём характере – я быстрый. Как мне говорили коллеги в школе, пока они сидят и разговаривают, я уже раз десять успеваю пройти мимо.
– А как насчёт улова? Было чем похвастаться в прошлом году?
– Да, пару недель назад, словно чудом, поймал двухкилограммового леща!
– Рыбачите прямо у дома, в Венте?
– Да, Вента находится рядом с нашей территорией. Поблизости есть хорошее место для рыбалки, которым грех не воспользоваться.
– Готовите сами?
– Скажу честно: я очень хороший кухонный работник. Мне нравится делать заготовки, резать, мыть посуду, а вот моя жена – профессионал. Она очень вкусно и хорошо готовит.
– Вы упомянули внуков. На лето берёте к себе?
– Да! И сейчас, на Рождество, все были с нами. Средний сын живёт в Попес, старшие сын и дочь – в Марупе. Четверо из пяти внуков обычно в Риге, здесь только один.
– Вам нравится проводить с ними время?
– Конечно! У нас тут Вента с хорошей зоной для купания, простор. Мы рыбачим, я обучаю новое поколение. А ещё, когда мне нужно копать или выполнять другую работу, зову внуков на помощь. Двоим 16 и 13 лет, ещё двоим – по восемь и одному – четыре. Четыре внука и одна принцесса.
Мы с женой особенные, потому что старший внук, когда был ещё совсем маленьким, не мог выговорить vecmāmiņa и vectētiņš (бабушка и дедушка – Прим. ред.), поэтому называл нас якаминя и ецис. Остальные, рождаясь один за другим, слушали старшего и повторяли; так мы до сих пор – якаминя и ецис. Больше таких нет!
– Как началась Ваша деятельность в партии Latvijai un Ventspilij?
– Я в ней с самого начала, когда партии ещё не существовало, но было движение Par Ventspili. В нём принимали участие многие педагоги музучилища во главе с тогдашним директором Вайрисом Мартыновскисом. Как всегда, Рига хотела забрать большую часть ресурсов, и мы боролись за место Вентспилса под солнцем. До учёбы в академии я сам окончил Вентспилсское музучилище. Не помню другого такого запущенного города, как Вентспилс в те годы. Господин Лембергс добился того, чтобы Москва начала платить городу за использование порта. Деньги пришли, и музыкальная школа тоже от этого выиграла! Впервые у нас появилось такое количество инструментов – целый духовой оркестр и первый Steinway. Это было начало 90-х.
На государственном уровне всё было красиво стратегически прописано, и, на мой взгляд, самым важным всегда был план действий с конкретными сроками и ответственными лицами. На большой стройке музучилища и концертного зала всё было строжайше оговорено, поэтому результат налицо. Строительство столь крупного здания задержалось всего на четыре месяца. Происходило плановое сотрудничество между всеми структурами гордумы и строителями. Профессионализм. Нам недостаточно красивых идей и благородных слов на государственном уровне, нам нужны конкретные действия.
– В каком году родилась мечта о новых помещениях для музучилища?
– В 2004 году Латвия представила Европе план четырёх региональных концертных залов в Лиепае, Резекне, Цесисе и Вентспилсе. Это было самое начало. В Вентспилсе объявили конкурс архитекторов, чтобы разработать концепцию всей площади Лиелайс вместе с концертным залом. В то время – без музучилища. Я входил в состав жюри. Выиграл немецкий проект эскизов. Но европейских денег для строительства в то время было слишком мало, и Вентспилс отказался строить за свои деньги. Когда министром культуры был Интс Далдерис, у него возникла идея разместить в региональных концертных залах музыкальные школы. Тогда мы попросили немецких архитекторов доработать проект. Это было несложно, поскольку конструкция крыши легко позволяла увеличить объём. Старое здание музучилища стало опасным, появились трещины, пол в зале на третьем этаже начал прогибаться. Здание принадлежит Valsts nekustamie īpašumi, и в 2013 году, за месяц до Золитудской трагедии, к нам пришло заключение, что находиться в нём опасно. После трагедии у всех был сильный стресс, к нам приезжала одна делегация за другой, и в начале марта нас всех разместили примерно в семи разных местах по всему городу. Государство выделило деньги на разработку технического проекта нового музучилища и концертного зала. Началась борьба за деньги на строительство! Школа получила статус центра профобразования, мы выполнили все критерии качества. В 2019 году училище переехало в новые помещения.
– Помните ощущения того времени?
– Как только были приняты решения по финансированию, всё начало стремительно двигаться вперёд. Понервничать заставили негативные комментарии в Интернете – зачем; что это за школа; почему за такие деньги и т. д., которых было очень много. Неприятнее всего было услышать подобное от известных личностей в области музыки, которые потом передо мной извинились. Имена называть не буду.
– Какими были первые эмоции в новом здании?
– С первого дня и до момента сдачи здания в эксплуатацию я каждую среду ходил на строительные совещания. Уже ко всему привык, сюрпризов для меня не было. Мы также вместе с педагогами ходили посмотреть, как всё строится. Моя просьба к немецким архитекторам заключалась в том, что для музыкальной школы, помимо акустики, очень важна звукоизоляция. Теперь всё может происходить одновременно, и никто никому не мешает. У старого здания, конечно, была своя аура; школа располагалась там с 1945 года.
– Жизнь была щедра к вам, позволив осуществить мечты!
– Да, я счастливый человек. Я вписал планы на будущее в новую стратегию школы и рад, что Екабс Мацпанс всё продолжает!
Комментарии (0)